Как решались вопросы санитарии, гигиены и профилактики заболеваний в стенах Зимнего дворца

Говоря о придворной медицине в стенах Зимнего дворца, следует привести некоторые факты, связанные с санитарией, гигиеной и профилактикой заболеваний в его стенах.

Прежде всего это БОРЬБА С НАСЕКОМЫМИ-ПАРАЗИТАМИ.

В средние века паразиты были обычной частью повседневной жизни не только простолюдинов, но и аристократов, по крайней мере, до второй половины ХVIII века. С ними, конечно, боролись. В русских деревнях зимой избы периодически вымораживались, чтобы хоть как-то избавиться от паразитов, одежда прожаривалась в банях. Периодически паразитов обнаруживали и в Зимнем дворце.

С БЛОХАМИ боролись с помощью блохоловок, дамы носили их в декольте или на поясе. Края блохоловок смазывались куриной кровью, а внутрь помещался цилиндрик с медом. Блохи, привлеченные запахом крови, залипали, попадая в мед. Маленькие собачки, столь часто встречаемые на картинах, изображающих аристократов, также рассматривались в качестве живых блохоловок. Когда на собачек с хозяев перебирались в достаточном количестве блохи, то собачек мыли, выдавливая накопившихся насекомых.

Блохи в ХVIII веке были настолько обычным делом, что Екатерина II, описывая свою молодость при дворе Елизаветы Петровны, нередко упоминает про них. Так, она рассказывала, что однажды в ее спальню набилось столько блох из фрейлинской, расположенной по близости, что она не могла спать.

Европейские путешественники периодически отмечали эту не самую приятную часть жизни того времени. Например, К. Массон, описывая время Екатерины II, писал: «Наличность вшей – явление самое обыденное в России, на которое почти не обращают внимания… Приезжая в гости, русские дамы оставляют лакеям свои великолепные чернобурые, песцовые, горностаевые, куньи и собольи шубы; в ожидании госпож своих, лакеи укладываются на эти шубы. При разъезде они закутывают барынь в драгоценные меха, населенные и кишащие паразитами; поэтому частенько приходится видеть, как во время партии виста хорошенькая женщина вынимает дорогую золотую табакерку, нюхает, а затем изящно чешет виски, слегка зажимает насекомое между пальцев и, положив на эмалированную крышку, давит его ногтем, но еще чаще видишь, как офицеры и вообще светские господа попросту отделываются от паразитов и бросают их тут же на пол, не прерывая беседы».

Кроме блох в Зимнем дворце периодически случались «нашествия» КЛОПОВ. Практика борьбы с этими паразитами была отработана. С ними боролись либо с помощью различных порошков, либо с помощью «клоповыжигалок» или «клоповарок». Это были миниатюрные самовары. Когда вода в самоваре закипала, то с помощью струи перегретого пара клопы выжигались в самых укромных местах.

Что касается порошков, то в мае 1838 года камердинеру Николая I Гримму выдали на «заготовку трав против клопов для гардероба его Величества» 50 рублей. Видимо, клопы, закаленные многовековой борьбой с человеком, не сдавались. Поэтому в июне 1839 года камердинеру Гримму выдали «для выписки из Тифлиса … порошка для истребления клопов» еще на 50 рублей.

Борьба с паразитами с помощью «персидского порошка» приобрела настолько постоянный характер, что в 1847 году камердинер императора Гримм просил дворцовых хозяйственников «выписывать из Тифлиса порошок для истребления насекомых». А в 1853 году камердинер вновь заказал «пять фунтов персидского порошку». Объемы закупок наглядно свидетельствуют о размахе этой борьбы.

Для уничтожения насекомых в Зимний дворец приглашались и профессионалы. А таковые в Петербурге имелись. Например, в «Санкт -Петербургских ведомостях» встречались следующие объявления (1842 г.): «Итальянец г. Принципе, химик и механик, уведомляет, что продает следующие вещи: симпатический порошок и жир (без яда) от крыс и мышей, порошок от блох. Также в домах разного рода гадов уничтожает в 24 часа».

«Придворным тараканщиком», использовавшим турецкие и персидские ядохимикаты, в конце Х1Х века был новоладожский крестьянин Василий Лебедев. У него имелся постоянный подряд на истребление насекомых в Зимнем и Аничковом дворцах. Судя по тому, что у крестьянина появился собственный специализированный магазин и он смог построить на собственные средства двухэтажную школу, дела у «придворного тараканщика» шли неплохо.

Факт «нашествия» клопов на Зимний дворец в 1839 году отметил и французский путешественник маркиз де Кюстин: «Новый императорский дворец, вновь отстроенный с такими тратами людей и денег, уже полон насекомых, чтобы скорее украсить жилище своего господина, заранее отомстили за свою смерть, привив своих паразитов этим смертоносным стенам; уже несколько комнат дворца закрыты, прежде чем были заняты».

Нашествия клопов в истории Зимнего дворца случались не единожды. Конечно от клопов и блох «обороняли» прежде всего императорскую половину. Но не всегда это удавалось. В 1841 году, когда молодая цесаревна, будущая императрица Мария Александровна, обустраивалась в своих комнатах Зимнего дворца, пришлось провести дезинфекцию её личных покоев. Причина заключалась в том, что её комнаты достраивались в «последний момент» и была «пригнана масса рабочих для скорейшей отделки квартиры; они- то и занесли этих насекомых».

Камер-юнгфера Марии Александровны вспоминала: «Пока мы прибирали и размещали вещи, граф Клейнмихель, который был распорядителем всего устройства, сновал беспрестанно по всем комнатам, заходил к нам и осведомлялся, не беспокоят ли нас блохи, уверяя, что он буквально съеден ими».

«Дворцовые клопы» подчас становились причиной международных конфузов. В 1850 году они буквально «зажрали» камергера нидерландской службы г. Гюса, размещенного в Зимнем дворце. Скандал приобрел такой резонанс, что переписка о нем шла на очень высоком уровне. В июне 1850 года министр Императорского двора князь П.М. Волконский писал обер-гофмейстеру князю Гагарину: «До сведения моего дошло», что камергер нидерландской службы г. Гюс «не мог совсем спать из-за множества клопов». Министр распорядился отправить под арест («на сутки») смотрителя, отвечавшего за помещения для гостей, а также распорядился «осмотреть тщательно кровать и всю мебель, равно и в других комнатах Зимнего дворца, переменить кровати, где окажутся клопы, а из мебели их вывезти».

Залетали в Зимний дворец и самые обычные «СЕЗОННЫЕ КОМАРЫ». С ними бороться было проще. Та же камергер-юнгфера писала: «Откроют все окна, потушат все огни, лакей внесет умывальную чашку, наполненную водою, и зажигает ветку можжевельника, держа её над чашкой… комната наполняется можжевеловым дымом, и комары вместе с ним стремятся в открытые окна». Но всё же главной проблемой Зимнего дворца оставались клопы. Они атаковали всех самодержцев, включая и семью Николая II.

Обращаясь к ПРОБЛЕМАМ ГИГИЕНЫ, следует упомянуть такой нынче прочно забытый дворцовый аксессуар, как ПЛЕВАТЕЛЬНИЦА. Эта деталь дворцовой меблировки вышла из употребления только в начале ХХ века. А в ХIХ веке плевательницы были совершенно обязательной частью дворцовых интерьеров. Например, в комнатах Александра III в Зимнем дворце, оборудованных в 1888 году, одна плевательница (стоимостью в 48 рублей) находилась в уборной царя, одна в Ванной, две в Кабинете (по 96 рублей каждая),две в Угловой гостиной (по 136 рублей) и две в Белой гостиной (по 150 рублей).Всего 8 штук. Судя по их количеству, этими плевательницами, «с машинкой», активно пользовались. Хотя традиция жевать табак, когда плевать просто необходимо, никогда не была популярной в России. Для того, чтобы сплюнуть, необходимо было нажать на «шишечку», после чего откидывалась крышечка и открывался жестяной или медный сменный вкладыш плевательницы. После «процедуры» крышка закрывалась, прикрывая плевок. Трудно представить, чтобы потребность сплюнуть тогда была столь настоятельна, что практически каждая комната императорской резиденции снабжалась плевательницей.

В императорской резиденции имелись такие устройства, как ПЫЛЕОЧИСТИТЕЛЬНЫЕ МАШИНЫ. Их размещали в дворцовых подвалах, и весь воздух, поступавший во дворец, прогонялся через специальные бумажные фильтры.

Контролировалось КАЧЕСТВО ПРОДУКТОВ, поставляемых на императорскую кухню. В 1820 году на кухне императорского дворца появилась новая должность «КУХОННОГО КОНТРОЛЕРА». В его обязанность входило «ежедневно обходить все кухни и осмотря все припасы, свидетельствовать свежесть и хорошее их качество… контролерами назовутся два метрдотеля, которые дежурства уже не исправляют, а содержание пот сем званию полностью получают».

Во время эпидемий холеры, периодически вспыхивавшей в Петербурге с начала 1830-х годов, в Зимнем дворце имелась ПРАКТИКА СОЗДАНИЯ ВРЕМЕННЫХ ЛАЗАРЕТОВ. Так, в 1847 году в главной резиденции устроили временную больницу «по случаю появления холеры».

Поскольку все российские императоры и члены их семей лечились «на дому», то в Зимнем дворце оказывалась и стоматологическая помощь. К концу ХIХ века стандарты зубоврачебной помощи были таковы, что наличие специального кресла и бормашины стало обязательным для лечения больного. Поэтому в Зимнем дворце для дантиста императора оборудовали «рабочее место», Подтверждением этому служит счет, по которому в 1896 году «доктору Воллисону уплатили из средств императрицы Александры Федоровны «за одно кресло – 250 рублей».

Вероятнее всего, в процессе ремонта половины Николая II в 1896 году в служебных комнатах Зимнего дворца установили «собственное» стоматологическое кресло Их Величеств. Надо заметить, что это было в традициях Императорского двора. У российских императоров имелись «лошадь «собственного седла» или «собственные сервизы», следовательно, могло быть и «собственное стоматологическое кресло». К «собственному креслу» прилагался и «собственный зубоврачебный инструментарий». Другими словами, то, к чему российская стоматология пришла относительно недавно, - разовый или «собственный» стоматологический инструментарий, всё это появилось в Зимнем дворце уже в конце ХIХ века.